Существующая социально-экономическая система Запада – это корпоративный капитализм. Основу его образуют корпорации – форма организации бизнеса, основанная на долевой собственности и разделении функции собственника и управления. На редкость краткое и точное определение корпорации, данное в Википедии. Осталось только раскрыть его содержание.
Ключевым понятием в этом определении является слово «бизнес» – деятельность, направленная на получении прибыли. К чему ведет данная парадигма? У человека есть одна проблема, которая повторяется с регулярностью, достойной лучшего применения, на протяжении уже многих лет, и которая серьезно обострилась в последние годы. Эту проблему сформулировал французский экономист и блестящий публицист первой половины XIX века Фредерик Бастиа. Его пребывание в начале 30-х годов XIX века на должности мирового судьи Мюгронского округа открыло ему глаза на то, что обыкновенно люди, когда дело коснется их кошелька, теряют верное понятие о справедливом и несправедливом и доводят свои претензии часто до чудовищных размеров.
Как следствие этой проблемы, главным в данной парадигме стала цель, для достижения которой любые способы хороши, а они с появлением акционерных обществ (корпораций) стали весьма разнообразны, а самое прискорбное – общедоступны любому человеку, имеющему хотя бы один свободный рубль, доллар, фунт, евро и т.д.. И это привело к явлению, которое можно назвать монетизацией пороков. Ведущим среди них является алчность, которая в стремлении к быстрой выгоде тянет за собой другие пороки, и в первую очередь ложь, и все вместе они толкают людей на неблаговидные, а порой и отвратительные поступки. С появлением в конце XX века интернета процесс монетизации пороков ускорился многократно. И это все убивает рынок, где способ получения прибыли только один и он гораздо более трудоемкий, а самое главное, требующий честности и порядочности – добровольный и взаимовыгодный обмен произведенными умом и трудом человека товарами и услугами посредством универсального эквивалента – денег.
Следующее понятие в определении корпорации, нуждающееся в расшифровке – долевая собственность. Трудно себе представить, сколько проблем несет в себе это ласкающее слух обывателя понятие. Долевая собственность – это коллективная собственность, только в красивой обертке с надписью «частная собственность», которой на самом деле она не является, так как в соответствии с определением корпорации отделяет функцию собственника от функции управления, рождая при этом бюрократию. Ничего не напоминает? Мы это уже проходили, правда, в другом формате – более жестком и утопичном, к которому, кстати, стремительно движется корпоративный капитализм.
Итак, что такое долевая собственность, и какие проблемы она несет? Это акция, являющаяся структурообразующим элементом корпоративного капитализма. Впервые она появилась в начале XVII века, как способ аккумулирования капитала и разделения ответственности между учредителями акционерного общества при ведении такого очень рискованного предприятия, каким была колониальная торговля. Правда, к рынку эта торговля, главным рычагом которой было насилие, не имела никакого отношения, это был форменный грабеж. Но он был за далекими морями, и акционеров, имевших от этого высокие дивиденды, мало интересовали способы этого очень успешного бизнеса, хотя жертвы и немалые были как со стороны туземцев, так и тех, кто их обирал, причем со стороны первых – гораздо большие. Так что на дивидендах этих было немало крови. В этом легко убедиться, прочитав историю первых акционерных обществ – Голландской и Британской Ост-Индских компаний. Эта история свидетельствует, прежде всего, о том, что акции были средством создания (при поддержке государства) силы для решения таких задач, как подавление сопротивления туземных народов, ограничение конкуренции и установление монополии, что характеризует акции, как явного антипода рыночных сил.
Спустя сто с небольшим лет после появления первых акционерных обществ банальная технология грабежа была усилиями шотландца Джона Ло усовершенствована и переведена в разряд мошенничества для использования ее не за далекими морями, а внутри метрополии, в данном случае во Франции. А изобретательные англичане тотчас приспособили ее не только в сфере колониальной торговли, но и в сфере «инвестирования» производства товаров и услуг. Правда, «первый блин получился комом», закончившись катастрофическими кризисами, как во Франции, так и в Англии, обогатив при этом учредителей кампаний, «очистив карманы» проигравших и серьезно ухудшив состояние экономик этих стран, создав проблемы всем остальным. Но, тем не менее, «зубы дракона» были успешно посеяны, чтобы в середине XIX века дать обильные всходы, воплотившись в социально-экономическую систему известную, как корпоративный капитализм.
Что же такого сделал Джон Ло (1671-1729) – знаток карточной игры и финансовых спекуляций, изобретатель финансовых мыльных пузырей, отец и икона современного корпоративного капитализма. Он, благодаря своему изощренному уму, сумел превратить игру из развлечения в бизнес. Бизнес, который для определенной и относительно небольшой категории людей станет беспроигрышным и, как окажется позднее, очень доходным; бизнес, который ничего не создает, а только перераспределяет в пользу ловких и беспринципных людей богатства, создаваемые рынком, тем самым паразитируя на нем.
Следующий принцип, упоминаемый в определении корпорации и являющийся неизбежным следствием долевой собственности – это разделение функции собственника и управления. Этот принцип – один из главных трюков с подменой понятий, который проделывают с рядовыми акционерами создатели корпоративного «новояза». У большинства людей это разделение ассоциируется с разделением труда, о котором говорил Адам Смит. Но, во-первых, во владении собственностью нет никакого труда, это понятие совершенно другого рода, а во-вторых, оно неразрывно связано с понятием управления, так как вместе они образуют механизм личной ответственности человека, который является ключевым элементом рынка и без которого социальная структура долго не просуществует. Это единственный случай разделения функций, да еще в условиях иерархической и потому далеко не рыночной структуры, который не увеличивает эффективность, а резко снижает ее, разрушая механизм личной ответственности за принимаемые решения.
О рыночном механизме в этом блоге мы уже говорили в статье «О, этот дивный новый мир. Часть 3. Рыночный механизм». Рассмотрим теперь механизм, с помощью которого работает бизнес. Принципиально он очень прост. Сложности появляются в виде различного рода уловок, отвлекающих потенциального инвестора (покупателя акций и других ценных бумаг) от сути этого механизма. Как известно, фокус это всегда не то, что кажется. Джон Ло превратил игру в бизнес, а бизнес превратил жизнь людей в игру с мошенниками. Его механизм состоит из двух частей:
- Часть первая – «сыр». «Сыром» является акция, которая превращается в приманку с помощью двух ее свойств – ограниченной ответственности акционеров и свободы отчуждения. Ограничив ответственность акционера величиной стоимости пая и тем самым уменьшив до минимума риск, и добавив к присущим любой игре состязательности и азарту материальный интерес, связанный с возможностью быстрого обогащения, не требующего организации производства и реализации производимого продукта, а также предоставив человеку право в любой момент выйти из этой игры, эти качества сделали акции необычайно привлекательными и доступными самому широкому кругу людей.
- Часть вторая – «мышеловка». В игре с акциями главное – это вовремя из нее выйти. В этом ее суть и водораздел между теми, кто выигрывает и кто проигрывает. Игра в карты гораздо честнее, чем игра в акции, разумеется, если за карточным столом среди игроков нет шулеров. В игре в карты выигрывает тот, кому больше везет, и кто меньше всех ошибается. В игре в акции выигрывает тот, кто владеет нужной информацией, а это, прежде всего продавцы акций – учредители и руководители акционерных компаний и инвестиционных фондов, дилеры. Механизм шулерства, который экономисты дипломатично называют «асимметрией информации», заложен в саму акцию, так что поймать шулера за руку в этой игре практически невозможно, в ней шулер действует в рамках закона. «Снова и снова котировки акций берут немыслимые и неоправданно высокие планки, но не могут удержаться и падают вниз. Снова и снова, пока курсы летят вниз, обладатели сокровенного знания облапошивают наивных новичков»*, для которых и придуман этот фокус. Его изюминкой является то, что желание быстро сорвать куш лишает разума не только просто умных, но даже гениальных людей. Среди первых «наивных новичков» оказался и Исаак Ньютон. «Рассказывают, что в начале биржевой лихорадки он однажды сказал: «Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы». Исходя из этого, он продал за 7000 фунтов принадлежавшие ему акции Компании Южных морей, получив прибыль порядка 100 процентов. Однако когда ажиотаж достиг пика, Ньютон поддался общему настроению и вновь купил акции, теперь уже по гораздо более высокой цене. В итоге при крахе компании он недосчитался 20 тысяч фунтов»**. Ньютон не знал, что безумие толпы инициируется организаторами всего этого действия, и нужен был не расчет, а доступ к необходимой для выигрыша в этой игре информации.
К каким еще последствиям ведут ограниченная ответственность акционеров, свобода отчуждения и «асимметрия информации», заложенные в акцию? К тем, о которых говорил в своем очерке «Что видно и чего не видно» Фредерик Бастиа. По его словам, подкрепляемым большим количеством примеров, очевидная на первый взгляд, сиюминутная выгода оборачивается спустя некоторое время последствиями различной степени тяжести. Перечисленные принципы вызывают целую цепь таких последствий.
- Первое и главное звено этой цепи. Результатом вышеупомянутых качеств, заложенных в акции людьми, для которых главное – это получение прибыли, стало образование ненасильственным путем (добровольно) иерархических структур в рамках акционерных обществ. Во все другие времена, как показывает история, иерархические структуры возникали в результате насильственных действий. В данном случае люди, довольствуясь получением дивидендов, которые учредители сочтут им выдать, освобожденные от забот и риска сверх суммы, определяемой стоимостью акций, не замечают ловушки для «наивных новичков». Акционерная собственность – это, своего рода, технология «Стелс» в экономике. Она делает невидимым неравноправие, возникающее между учредителями и акционерами, превращая Декларацию прав человека в чисто декларативное заявление. А неравноправие всегда ведет к усилению человеческого (субъективного) фактора, как и в любой другой иерархической (бюрократической) структуре; а в условиях корпоративного капитализма даже сильнее, потому что этот процесс скрыт от большинства людей с помощью лицемерного «новояза» «сильными мира сего», провозглашающими свободу и демократию там, где ее и в помине нет.
- Второе звено. Неравноправные иерархические отношения исключают полноценную прямую и обратную связь между уровнями иерархии. Что это означает? Это ставит отношения между людьми, как экономические, так и политические, в прямую зависимость от личных качеств человека: в лучшем случае – в зависимость от его ошибок, а в худшем – от его личных, ничем не сдерживаемых интересов, а иногда и от преступных намерений. И обнаружить это удается далеко не всегда и не сразу. Это происходит не только тогда, когда одни люди имеет прямую власть над другими в силу своего положения. Субъективность отношений возникает всегда, когда люди не имеют равного доступа к достоверной информации. Благодаря этому, одни из них, те, кто создают такое неравенство, могут беспрепятственно «вешать лапшу на уши» другим и «зарабатывать» на этом деньги, а с помощью денег получить власть, и далее по кругу.
- Третье звено. Поступки человека зависят от того, насколько неотвратима и объективна соответствующая характеру поступков реакция окружающей его среды. Единственным эффективным и объективным механизмом этой неотвратимости является частная собственность, замыкающая последствия поступков человека на нем самом. Ни воспитание, ни законы, какими бы строгими они ни были, этими качествами в такой степени не обладают. Частная собственность – это ключевой узел экономических отношений, который служит гарантией работы механизма личной ответственности и соответственно функционирования рынка. Как этот механизм выглядит в корпорациях, где частная собственность раздроблена на мелкие кусочки? Большинство людей «корпорация привлекает как форма организации бизнеса именно потому, что юридическая природа и структура корпорации обычно позволяют и самой корпорации и тем, кто принимает решения от ее имени, уклоняться от ответственности за множество издержек, связанных с ее деятельностью. Фактические держатели акций, ее реальные владельцы, редко имеют голос в делах корпораций и не несут никакой личной ответственности сверх стоимости своих вложений. Директора и сотрудники аппарата управления защищены от финансовой ответственности за халатность или совершенный проступок страховыми полисами, приобретаемыми корпорациями. Щедрые вознаграждения равным менеджерам очень слабо связаны с их вкладом в производство, и на них редко подают в суд за незаконные действия корпорации. Действия, которые привели бы частных лиц к длительным тюремным срокам или даже к смертным приговорам, для корпораций – в самом худшем случае – заканчиваются небольшими штрафами, которые, как правило, несопоставимы с их активами. Самую большую угрозу для корпоративного беззакония представляют, пожалуй, гражданские суды, но даже в этих случаях корпорации имеют возможность привлечь на свою защиту мощные юридические ресурсы, и вдобавок они агрессивно проводят новые законы, которые еще больше ограничивают их ответственность; если же они терпят неудачу, расходы могут взять на себя страховые компании. Уильям М. Даггер имеет очень веские основания для того, чтобы характеризовать корпорацию как «организованную безответственность»***.
- Четвертое звено. Последствием этого является резкое снижение меры ответственности руководства компаний за принимаемые решения, которое происходит всегда, когда люди управляют чужими деньгами. А если учесть, что мера ответственности обратно пропорциональна количеству находящихся под контролем денег, а корпоративное (акционерное) право позволяет увеличить это количество до невероятных размеров через эмиссию акций и разветвленную сеть владения контрольными пакетами акций других компаний, в том числе и информационных, то можно себе представить уровень ответственности за последствия принимаемых решений и степень влияния субъективных факторов во всех сферах экономики. Помимо этого данная сеть позволяет корпорациям решать много других задач в интересах собственного бизнеса и в ущерб интересам общества, в частности, для ухода от налогов, пиара и создания необходимого для заключения выгодных сделок информационного, а правильнее сказать, дезинформационного фона.
- Пятое звено. Одно из самых губительных последствий образования экономических иерархических структур (корпораций) – стремление к неограниченному росту. Это явление называется экспансией, и оно характерно для всех иерархических структур. Беда любой иерархической структуры заключается в том, что она, чем крупнее, тем менее эффективна, и как следствие более агрессивна и неразборчива в средствах. Разговоры о преимуществах неограниченного роста акционерной собственности один из самых первых и самых главных обманов корпоративного капитализма. Более того, это одна из основных его ценностей, нет роста – нет успеха. Но никто не считал и не собирается считать потери от последствий этого явления, к которому как нельзя лучше подходят слова Фредерика Бастиа о «маленьком благе в настоящем, за которым следует великое зло в будущем». Эти потери связаны с характером конкуренции, возникающей между корпорациями, которую в отличие от рыночной конкуренции – добросовестной и честной правильнее будет назвать «иерархической».
- Шестое звено. «Иерархическая конкуренция», именуемая на «новоязе» совершенно безобидным термином – несовершенная конкуренция. Посмотрим, что за ним скрывается. Как известно, все познается в сравнении. В чем разница между рыночной конкуренцией и иерархической конкуренцией? В основе рыночной конкуренции лежат два простых и понятных всем фактора – это качество производимого продукта и эффективность его производства. В свою очередь, «иерархическая конкуренция» представляет собой борьбу корпораций за свои жизненные интересы. Впрочем, интерес всего один – высокая прибыль. Но поскольку эффективностью из-за особенностей своей структуры корпорации похвастаться не могут, то высокая прибыль обеспечивается другими, присущими иерархической структуре, способами, о характере и последствиях которых стараются не говорить.
В результате конкуренции всегда кто-то побеждает, а кто-то проигрывает. В условиях рыночной конкуренции эта ситуация не только не фатальна, но даже предпочтительна, так как в компаниях, участвующих в конкурентной борьбе и имеющих органическое строение, есть механизм, открытый Адамом Смитом. Этот механизм, который называется разделением труда (функций), позволяет этим компаниям под давлением конкуренции, включающем мозги, эволюционировать (но при этом расти только до определенных, ограниченных функциональными связями размеров), повышая свою конкурентоспособность за счет улучшения качества и роста эффективности, и так далее по кругу, который катится в направлении созидательной деятельности рынка, к равновесному состоянию на новом, более высоком уровне. Стремление к равновесию – это коренное свойство органических компаний. Благодаря своей гибкости и высокой приспособляемости к внешней среде, они стремятся к установлению равновесия с ней непрерывно, не доводя дело до катастрофических кризисов.
В отличие от рыночной конкуренции, в которой единственным средством ведения конкурентной борьбы является объективный (безличный) механизм разделения функций, в условиях «иерархической конкуренции» используется множество субъективных способов борьбы за превосходство, о которых мы поговорим в следующей статье.
Примечание:
* Ниал Фергюсон. Восхождение денег. Москва: АСТ, 2016. 137-138 стр.
** А. В. Аникин. История финансовых потрясений. М.: «Олимп-Бизнес», 2000. 38-39 стр.
*** Дэвид Кортен. Когда корпорации правят миром. Интернет. Сайт – RuLit. Стр. 32.